Все с ПТСР с войны вернутся, никто прежним не останется.
Да, действительно это так. И то, что видят люди на войне, приводит практически у всех к формированию посттравматического стрессового расстройства. И как раз таки психопаты и люди с расстройством личности – это чуть ли не единственные, кто может выйти из этого целым и невредимым, типа: “Ну, повоевал и повоевал. А мне там нормально было! А тут вернулся, вот здесь вот и делать нечего”.
То есть единственный вариант, при котором не формируется ПТСР, это когда до этого уже сформировано что-то более серьёзное. И сформирована уже вот эта психопатская корка – бесчувственность абсолютная к смерти людей, к летающим частям тела и так далее.
И здоровый человек, нормативный, он конечно же вернётся с ПТСР. Но я хочу подчеркнуть, что диагноз этот сейчас не ставится. Люди возвращаются с войны, их обследуют психиатры и пишут диагноз: “здоров”.
А диагноз ПТСР этим людям сейчас не ставится по каким-то причинам. Мы можем догадаться, по каким.
Да, действительно это так. И то, что видят люди на войне, приводит практически у всех к формированию посттравматического стрессового расстройства. И как раз таки психопаты и люди с расстройством личности – это чуть ли не единственные, кто может выйти из этого целым и невредимым, типа: “Ну, повоевал и повоевал. А мне там нормально было! А тут вернулся, вот здесь вот и делать нечего”.
То есть единственный вариант, при котором не формируется ПТСР, это когда до этого уже сформировано что-то более серьёзное. И сформирована уже вот эта психопатская корка – бесчувственность абсолютная к смерти людей, к летающим частям тела и так далее.
И здоровый человек, нормативный, он конечно же вернётся с ПТСР. Но я хочу подчеркнуть, что диагноз этот сейчас не ставится. Люди возвращаются с войны, их обследуют психиатры и пишут диагноз: “здоров”.
А диагноз ПТСР этим людям сейчас не ставится по каким-то причинам. Мы можем догадаться, по каким.