Однажды я разговаривала с одной бабушкой-нарцисской (это я уже много лет спустя поняла, что она нарцисска). И речь у нас была про правду. Она пыталась меня убедить, что врать нужно, что врать – это хорошо. Что она врёт и мне тоже это советует делать.
И я ей пыталась объяснить, что правду можно подавать, как подают пальто, а не кидать в лицо, как мокрое полотенце. Что у слов есть запах. Что правда может, например, пахнуть цветами, свежим огурцом. А есть и такая правда, которая воняет.
И эта бабушка очень обрадовалась этой метафоре. И сказала: “Да-да, вот именно – правда воняет!”
И у неё было такое отвращение. Знаете, мне даже это трудно передать: как будто ей живую лягушку за шиворот засунули.
“Да, правда воняет! Она недостаточно хороша, её нужно приукрасить!” Но это я говорю так больше с агрессией в силу своего радикала личности, а она говорила именно с таким глубочайшим презрением, с отвращением.
— Правда воняет, она недостаточно хороша, её надо приукрасить! Её нужно лепесточками украсить, вот здесь нужно пудрочкой посыпать, а вот здесь – сахарком! Неважно, что внутри дерьмо. Главное, чтобы красиво было. Главное, чтобы вежливо было, было обаятельно: “Вы знаете, в вас есть крупицы гениальности величиной с клопов!”
И я ей пыталась объяснить, что правду можно подавать, как подают пальто, а не кидать в лицо, как мокрое полотенце. Что у слов есть запах. Что правда может, например, пахнуть цветами, свежим огурцом. А есть и такая правда, которая воняет.
И эта бабушка очень обрадовалась этой метафоре. И сказала: “Да-да, вот именно – правда воняет!”
И у неё было такое отвращение. Знаете, мне даже это трудно передать: как будто ей живую лягушку за шиворот засунули.
“Да, правда воняет! Она недостаточно хороша, её нужно приукрасить!” Но это я говорю так больше с агрессией в силу своего радикала личности, а она говорила именно с таким глубочайшим презрением, с отвращением.
— Правда воняет, она недостаточно хороша, её надо приукрасить! Её нужно лепесточками украсить, вот здесь нужно пудрочкой посыпать, а вот здесь – сахарком! Неважно, что внутри дерьмо. Главное, чтобы красиво было. Главное, чтобы вежливо было, было обаятельно: “Вы знаете, в вас есть крупицы гениальности величиной с клопов!”