“А как вы общаетесь с нарциссами?”
Смотрите, здесь правильнее будет спросить: “Как они общаются со мной?” – потому что я-то общаюсь более-менее одинаково со всеми. Конечно же, нарциссы меня не любят. Почему?
Потому что я вижу их насквозь. Я замечаю вот эту их фальшивость. Основа нарциссической личности – это фальшь, потому что в действительности нарцисс себя презирает, чувствует себя максимально ничтожным. Только он пытается скрыть это чувство за маской собственной грандиозности. А я просто по мельчайшим деталям это угадываю. И автоматически бессознательно, видимо, у меня всё-таки где-то существует мотивация разоблачить нарцисса. Конечно же, не в терапии, а в обычном общении.
Я задаю какие-то вопросы, которые заставляют нарцисса очень сильно напрягаться. То есть он либо должен признаться в том, что он такой ничтожный, либо должен ещё больше наращивать свою фальшь и быть уличённым в этой фальши, так как она становится уже непродуманной. И ему приходится в моменте что-то срочно придумывать, чтобы замаскировать свою ничтожность, которая бы даже и не возникла, если бы он изначально не фальшивил.
Но нарцисс не может не фальшивить.
И за это нарциссы меня очень сильно не любят. Я в юности сильно горевала, что есть некоторые люди, которые меня в первый раз видят, и я им прямо сразу очень сильно не нравлюсь.
С возрастом я поняла, что это просто нарциссы. Им в принципе не нравятся те, кто видит их насквозь.
Смотрите, здесь правильнее будет спросить: “Как они общаются со мной?” – потому что я-то общаюсь более-менее одинаково со всеми. Конечно же, нарциссы меня не любят. Почему?
Потому что я вижу их насквозь. Я замечаю вот эту их фальшивость. Основа нарциссической личности – это фальшь, потому что в действительности нарцисс себя презирает, чувствует себя максимально ничтожным. Только он пытается скрыть это чувство за маской собственной грандиозности. А я просто по мельчайшим деталям это угадываю. И автоматически бессознательно, видимо, у меня всё-таки где-то существует мотивация разоблачить нарцисса. Конечно же, не в терапии, а в обычном общении.
Я задаю какие-то вопросы, которые заставляют нарцисса очень сильно напрягаться. То есть он либо должен признаться в том, что он такой ничтожный, либо должен ещё больше наращивать свою фальшь и быть уличённым в этой фальши, так как она становится уже непродуманной. И ему приходится в моменте что-то срочно придумывать, чтобы замаскировать свою ничтожность, которая бы даже и не возникла, если бы он изначально не фальшивил.
Но нарцисс не может не фальшивить.
И за это нарциссы меня очень сильно не любят. Я в юности сильно горевала, что есть некоторые люди, которые меня в первый раз видят, и я им прямо сразу очень сильно не нравлюсь.
С возрастом я поняла, что это просто нарциссы. Им в принципе не нравятся те, кто видит их насквозь.